Добрый Самарянин
Добрый Самарянин
Забытые символы
Джон У. Уэлч, Профессор Университета имени Бригама Янга, Школа права имени Д. Рубена Кларка, и главный редакторBYU Studies
Одна из самых впечатляющих историй, рассказанных Иисусом Христом, - это притча о Добром Самарянине. Иисус рассказал ее человеку, который спросил: «Учитель! Что мне делать чтобы наследовать жизнь вечную?» Иисус ответил вопросом: «В законе что написано?»
Человек ответил ссылаясь на Второзаконие 6:5 и Левит 19:18: «Возлюби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим… и ближнего своего как самого себя».
Когда Иисус пообещал: «Так поступай, и будешь жить», - человек вызывая Его на спор, ответил: «А кто мой ближний?» В ответ на вопрос этого человека Иисус рассказал притчу о добром Самарянине (см. от Луки 10:25-35).
Более глубокий смысл.
Спаситель часто говорил притчами, потому что в каждой из них содержится глубочайший смысл, понятный только тем, у кого есть уши, чтобы слышать (см. от Матфея 13:9). Пророк Джозеф Смит утверждал, что неверующие не понимали притчей Спасителя. «Однако Своми ученикам [Господь] давал ясное толкование [притчей]», и мы сможем понимать Его притчи, учил Пророк, «если только откроем глаза и будем читать с искренним желанием понять их». Знание этого принципа побуждает к размышлениям об иносказательном значении притчи о добром Самарянине. Если рассматривать ее в свете Евангелия Иисуса Христа, эта прекрасная история представляет собой блестящее изложение плана спасения, что заметили, наверное, лишь немногие современные читатели.
В очевидном для всех значении содержание этой притчи вполне практично и драматично, но освещенная веками христианская традиция также видела в ней впечатляющую аллегорию Падения и Искупления человечества. Изображение этого раннехристианского толкования рассказа о добром Самарянине можно найти в известном соборе одиннадцатого века Шартре, Франция. В верхней части одного из его прекрасных витражей изображено изгнание Адама и Евы из сада Едемского, а внизу, как бы в связи с этим событием, - притча о добром Самарянине. Этот витраж служит иллюстрацией «иносказательного толкования притчи Христа, которое было популярно в средние века». Рассматривая этот витраж, я недоумевал: какое отношение имеет Падение Адама и Евы к притче о добром Самарянине?
Вскоре я нашел ответ. Это аллегорическое толкование уходит корнями в эпоху раннего христианства. Во втором веке от Рождества Христова Ириней (живший на территории нынешней Франции) и Климент Александрийский оба увидели в добром Самарянине символ самого Христа, спасающего падающую жертву – человека, израненного грехом. Несколько лет спустя ученик Климента Ориген утверждал, что это толкование дошло до него от более ранних христиан, описывавших эту аллегорию следующим образом: «Человек, шедший по дороге, - это Адам. Иерусалим – рай, а Иерихон – мир. Грабители - вражеские силы. Священник – это Закон, Левит – Пророки, а Самарянин – Христос. Раны – непослушание, осел – тело Господа, [Гостиница], принимающая всех желающих войти, - это Церковь… Содержатель [Гостиницы] – это глава Церкви, заботам которого она была вверена, а тот факт, что Самарянин обещает вернуться, символизирует Второе Пришествие Спасителя»,
Это аллегорическое прочтение знали не только древние последователи Иисуса; оно было распространено практически повсеместно в среде ранних христиан, и его отстаивали Ириней, Климент и Ориен, а в четвертом и пятом веках – Златоуст в Константинополе, Амвросий в Милане и Августин в Северной Африке. Это толкование с большими подробностями представлено в двух других средневековых витражах – во Французских соборах в Бурже и Сане.
Подобие и символ плана Спасения.
Обдумывая Священные Писания, читатели извлекают для себя большую пользу, особенно если эти Писания свидетельствуют об Иисусе Христе (см. от Иоанна 5:39). Притча о добром Самарянине свидетельствует о Христе. Она учит плану спасения, искупительной любви Спасителя и показывает наш путь, ведущий к наследованию вечной жизни. Ее можно прочитать как историю не только о человеке, шедшем из Иерусалима в Иерихон, но и обо всех, кто приходит из присутствия Бога, чтобы жить на Земле. Это ее значение проявляется лучше всего в свете Евангелия Иисуса Христа, восстановленного через Его Пророков последних дней.
Давайте рассмотрим эту историю по частям.
«Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам…»
Некоторый человек. Ранние христиане сравнивали этого человека с Адамом. Эта связь, вероятно, была более очевидна в древних языках, чем в современных переводах. На древнееврейском слово Адам означает «человек, человечество», «человек во множественном числе», а также «Адам» как собственное имя. Так, Климент Александрийский справедливо считал, что пострадавший в этой аллегории символизирует «всех нас». Действительно, все мы сошли с Небес подобно Адаму и Еве, чтобы подвергнуться опасностям и превратностям смертного состояния: «Как в Адаме все умирают..» (1-е Коринфянам 15:22).
«Шел». Раннехристианский автор Златоуст воспринимал это слово как описание сошествия Адама из Сада в этот мир – перехода из славы к мирскому, от бессмертия к смертному состоянию. В этой истории из 10-ой главы Евангелия от Луки подразумевается, что человек «шел» осознанно, зная об опасностях предстоящего путешествия. Никто не заставлял его идти в Иерихон. Очевидно, он считал, что этот путь стОит совершить, несмотря на известные всем опасности, поджидавшие его на дорогах, которые во дни Иисуса охранялись плохо.
«Из Иерусалима». Иисус рисует человека идущим не из обычного места, а из Иерусалима. Из-за святости этого города-храма ранние христиане легко усматривали в этой детали идею о том, что этот человек пришел из присутствия Бога.
«В Иерихон». Иерихон без труда можно было сравнить с этим миром. Расположенный на 250 метров ниже уровня моря, Иерихон – самый низкий город на Земле. Благодаря своему мягкому климату он стал гедонистическим курортом, где Ирод построил роскошный дворец для отдыха. Однако следует обратить внимание на то, что путешественник в притче еще не пришел в Иерихон, когда на него напали разбойники. Этот человек шел по крутому спуску в Иерихон, но еще не добрался до самого дна.
«Попался». Легко увидеть здесь намек на падшее состояние смертного человека и на то ужасное положение, в котором он оказался из-за личной греховности: «Да, впал в заблуждение и должен погибнуть» (Алма 34:9).
«Разбойникам». Раннехристанские авторы видели в разбойниках (или грабителях) либо дьявола и его сатанинские силы, либо злых духов, либо лжеучителей. Употребленное Лукой греческое слово, которое переведено как «разбойники», подразумевает, что это были далеко не новички. На путника напала с преднамеренным умыслом организованная банда головорезов с большой дороги.
«…которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым».
«Сняли с него одежду». Ранние христиане считали, что здесь Иисус говорит о чем-то очень важном. Ориген и Августин видели в том, что путник потерял свою одежду, символ потери человечеством бессмертия и нетленности. Златоуст говорил о потере «его одежд бессмертия» или «одежд послушания». Амвросий писал, что с путешественника «сняли покров духовной благодати, которую [мы] все получили [от Бога]».
По-видимому, нападавшим была нужна именно одежда путника, ибо здесь ничего не говориться о богатстве или вещах, которые он мог везти. По какой-то причине грабителям нужна была его одежда – то, что он принес из святого места, что вызывает у них зависть и что они хотят отобрать.
«Изранили». В этом слове усматривали сравнение со скорбями жизни, страданиями души и бедствиями, причиненными различными грехами и пороками. И действительно, враги души оставляют на ней раны (см. Иаков 2:8-9). Согрешение имеет вполне реальные последствия (см. Алма 41:10).
«Едва живым». Грабители ушли, оставив человека «едва живым». Мы можем увидеть в этом штрихе намек на первую и вторую смерть. Человек пал, стал подвержен греху и испытал первую смерть, став смертным. Но вторую смерть, вечное отделение от Бога, все еще можно было предовратить (см. Алма 12:32-36).
«По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо».
«По случаю». Иудейский священник пришел «по случаю» - он не вел сознательных поисков. Он оказался там не в результате исполнения чьего-то плана.
«Один священник… также и левит». Все раннехристианские комментаторы видели в священнике символ закона Моисеева. В их сознании проблема состояла не в том, что носители ветхозаветного священства не хотели помочь падшему человеку, а в том, что закон Моисеев был бессилен спасти его. И действительно, закон Моисеев был всего лишь прообразом и символом Искупления, которому еще только предстояло совершиться, а не его полным действием (см. Мосия 3:15-17).
В левите видели символ ветхозаветных Пророков, чьи слова пришел исполнить Господь (см. от Матфея 5:17; 3 Нефий 15:2-5). Священники низшего ранга, левиты, выполняли в храме хозяйственные работы. По крайней мере этот левит был близок к тому, чтобы помочь; он «подошел» и посмотрел. Может быть, он и хотел бы помочь, но, вероятно, считал, что занимает для этого слишком низкое положение; у него тоже было недостаточно сил, чтобы спасти умирающего.
«Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино…».
«Самарянин». Раннехристианские авторы все как один видели в добром Самарянине символ Христа. Златоуст говорил, что Самарянин – это очень подходящий образ Христа, ведь «как Самарянин – не из Иудеи, так и Христос не от мира сего».
Слушатели Иисуса а Иерусалиме вполне могли различить в этом образе указание Спасителя на Самого Себя. Некоторые Иудеи в Иерусалиме отвергли Иисуса с таким оскорбительным заявлением: «Не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин?» (от Иоанна 8:48). Так как Назарет расположен к северу от Самарии, на другой стороне долины, эти два места могли легко восприниматься как одно. И как на Самарян смотрели как на самых низших из всех людей, так и о Мессии пророчествовали, что Он будет «презрен и умален пред людьми», и «мы ни во что ставили Его» (см. Исаия 53:3).
«Проезжая». Такое впечатление, что Самарянин (символизирующий Христа) специально искал людей, нуждавшихся в помощи. В тексте не говорится, что он приехал туда случайно. Ориген отмечал, что «он спустился, намереваясь спасти умирающего и позаботиться о нем». Спаситель специально пришел с маслом и целительными повязками, «чтобы принести искупление миру» (см. 3 Нефий 9:21).
«Сжалился». Это важное слово говорит о чистейшей любви Христа. Греческое слово подлинника означает следующее: утроба Самарянина преисполнилась глубоким внутренним сочувствием. Это слово употребляется в Новом Завете только тогда, когда авторы хотят описать испытываемое Богом чувство милости. Оно бросается в глаза в притчах о немилосердном слуге, где Государь (символизирующий Бога) «умилосердился» (от Матфея 12:27), и о блудном сыне, где отец (тоже символизирующий Бога) увидел, что сын возвращается к нему, и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» (от Луки 15:20). Так же и Самарянин символизирует преисполнившегося Божественного сострадания Христа, Который принял муки, «чтобы утроба его преисполнилась милости во плоти Его, чтобы Он мог познать во плоти Своей, как Ему помочь народу Своему» (Алма 7:12).
«Перевязал ему раны». Некоторые ранние христиане говорили, что эти бинты символизируют любовь, веру и надежду – «повязки спасения, которые невозможно снять». Другие видели в этих «повязках» учение Христа, которые связывают нас с праведностью. Святые последних дней добавили бы, что спасенный человек связан с Господом и заветами (см. У. и З. 35:24; 43:9).
«Масло». Бальзам из оливкового масла должен был унять боль. Хотя большинство раннехристианских авторов видели в этом символ утешительных слов Христа, Златоуст видел в нем «святое помазание» - это словосочетание может относиться к нескольким таинствам священства: исцелению больных (см. Иакова 5:14), дару Святого Духа (символом которого часто служит оливковое масло) либо «помазанию на царство» царя или царицы.
«Вино». Кроме того, Самарянин возливал на открытую рану вино, чтобы очистить ее. Поздние христианские авторы рассматривали это вино как слово Бога – то, что раздражает, - но раннехристианское толкование связывало вино с кровью Христа, символизируемое причастием (см. от Матфея 26:27-29); 3 Нефий 18:8-11). Это вино, искупительная кровь, смывает грех и очищает душу, позволяя Духу Божьему пребывать с нами. Помимо оказания физической помощи, истинно добрый Самарянин прислуживает еще и спасительные принципы и таинства Евангелия. Вначале искупительное вино может и раздражать, но вскоре его действие приносит исцелительный мир
«…и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем».
«Посадив его на своего осла». Христос, исполняя пророчество, несет наши немощи (см. Исаия 53:4; Алма 7:11). Считалось, что осел Самарянина – это тело Христа. Быть положенным на Его осла – значит верить в то, что Бог воплотился, понес на себе наши грехи и пострадал за нас.
«Гостиница». Ранние христиане хотели видеть в этом образе Церковь. «Гостиница» символизировала для них «постоялый двор, открытый для всех», у которого есть несколько общих черт с Церковью Христа. Придорожная гостиница – это не конечный пункт назначения, Небо, а то место, где путники получают необходимую помощь, чтобы достичь своего вечного дома.
«Позаботился о нем». Самарянин остался с раненным и в первую ночь лично заботился о нем. Не торопясь передавать раненного содержателю гостиницы, он оставался с ним и после наступления темноты. Как комментирует Ориген, Иисус заботится о раненном «не только в течении дня, но и ночью. Он посвящает ему все Свое внимание и силы».
«А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе».
«На другой день». Ранние комментаторы увидели в этих словах мысль о том, что Иисус восстанет из могилы утром Воскресения. На протяжении короткого времени Христос лично служил Своим ученикам. После Своего Вознесения Он оставил путника на попечение Церкви.
«Содержатель». Соответственно в содержателе гостиницы ранние комментаторы видели Павла или других Апостолов и их преемников. Однако если гостиница обозначает Церковь вообще, то ее содержатель и служители могут выступать символом всех руководителей и работников Церкви, которым Господь поручил питать и окружать заботой каждую спасенную душу, ищущую исцеления.
«Когда возвращусь». Прообраз Христа открыто обещает прийти снова – это явное указание на Второе пришествие Христа. Еще раз греческое слово переведенное как «возвращусь», встречается в Новом Завете только в Евангелии от Луки 19:15, в притче о Господине, который вернется и будет судить, как люди распорядились выданными им деньгами. Такое совпадение явно подчеркивает указание на Второе пришествие.
«Возмещение или награда». Наконец, содержатель гостиницы получает обещание, что все его расходы будут покрыты: «Я вознагражу тебя за все, что ты израсходуешь». Возможно, у современных комментаторов, понимающих эту историю просто как событие реальной жизни, это обещание – фактически выдача содержателю гостиницы чека без обозначения суммы – вызывало больше затруднений, чем любая другая деталь притчи. Кто же, находясь в здравом уме, дал бы такое обязательство незнакомому владельцу гостиницы? Но если понимать эту историю аллегорически, такое обещание имеет смысл, ибо Самарянин (Христос) и содержатель Его гостиницы давно знают друг друга и обрели взаимное доверие еще прежде, чем было дано обещание.
Вечный императив.
Поскольку нам трудно постичь бесконечную природу Бога и Его Божественную полноту, Бог обращается к нам, используя «подобия» (см. Моисей 5:7). Символы могут привести наш ограниченный разум к пониманию священных истин, заложенных в тайне несравненного Евангелия Христа, и аллегорическое толкование притчи о добром Самарянине дополняет ее нравственные повеления, открывая нам вечные перспективы.
В Своих притчах Иисус преподавал основы созданного Отцом плана спасения. Будучи подобием и символом этого плана, рассказ о добром Самарянине помещает наши добрые дела для ближних в этой земной жизни в вечный контекст того, откуда мы пришли, как мы попали в свое нынешнее трудное положение и как «перевязки» таинств и целительная любовь обещанного Искупителя, а также забота и воспитание в Его Церкви могут вызволить нас из той ситуации, в которой мы сейчас находимся, если мы служим и живем достойно награды, ожидающей нас при Его Втором пришествии.
Если рассматривать притчу в этом свете, то она побуждает читателей ставить себя на место фактически каждого ее персонажа. На одном уровне люди могут увидеть себя в качестве добрых Самарян, действующих как Спасители от физических недугов и как спасители на горе Сион, когда они участвуют в чрезвычайно важном деле спасения погибших душ. Иисус сказал фарисею: «Иди, и ты поступай так же» (от Луки 10:37). Поступая так же, как Самарянин, мы помогаем Ему осуществлять спасение и вечную жизнь человечества.
Ученики также могут поставить себя на место содержателя гостиницы, которому Иисус Христос поручил содействовать процессу долговременного духовного исцеления израненных путников.
Читатели могут увидеть самих себя и в образе путника. Читая начало притчи, каждый сочувствует усталому и одинокому путнику и может представить себя на его месте. Все мы нуждаемся в спасении. В конце рассказа все путешественники могут почувствовать себя в безопасности, узнав, что, согласно этому толкованию, Тот, Кто «был ближний попавшемуся разбойникам» (от Луки 10:36), - не кто иной, как милосердный Христос. Он – лучший пример ближнего.
Осознание этого служит ответом на второй вопрос законника: «А кто мой ближний?» И одновременно дает ответ на первый: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Вечную жизнь человек обретет, если возлюбит Бога «всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим» (от Луки 10:27) и если возлюбит Его Сына (ближнего своего), как самого себя. А достичь этого можно при условии, что мы идем и поступаем так, как поступил Спаситель, проявляя любовь к своим ближним, - ведь служа им, мы всего лишь служим нашему Богу (см. Мосия 2:17).
| |
|
| |
| Просмотров: 3078 | |
| Всего комментариев: 0 | |